Глава 16. Черная полоса

«Чёрная – чернее не бывает» – такой оказалась очередная полоса в жизни Доктора, ибо неприятности наступали на него непрерывной чередой. Вначале, после памятного разговора с Надомницей, он обратил внимание на плохо скрываемое недовольство и раздражение Шефа от его выступлений на аспирантских субботах. По установленному порядку аспиранты и научные работники должны были отчитываться там о проделанной за неделю работе. Но какой отчет можно представить за неделю, если, отрабатывая новую методику, только набираешь материал? Сколько бы ты не набрал данных, цифры выглядят одинаково. Так что у Шефа всегда был повод для критики:

– Опять все то же самое. Когда же будет результат?

А когда Доктор пытался рассказывать о своих экспериментах по исследованию процессов, происходящих со слизью в бронхах астматиков, то кроме язвительно-насмешливых комментариев не выслушивал ничего. Да и как, если не насмешку, можно было воспринимать фразу типа «ну, вот сейчас мы еще про одно новое открытие услышим…»

Ну, а кафедральные недоброжелатели – Завуч, Стукач и прочие – в ответ на критические комментарии Шефа подобострастно улыбались и перешептывались. Хотя по их лицам было видно, что этими усмешками и перешептыванием они просто скрывают свое полное невежество. Да и как могли они что-то понять, не имея химического образования, которому Доктор отдал больше пяти лет жизни еще до поступления в медицинский институт? Поэтому-то все специальные термины, даже самые простые, в его докладах (полимеризация, окисление сульфгидрильных групп, водородные связи, неньютоновские свойства и прочие) они воспринимали как китайскую грамоту, которой на кафедре терапии не место.

– Слава Богу, что они хоть слово «гемоглобин» знают, а то бы давно предали меня анафеме, – заметил как-то Доктор, несмотря ни на что сохранявший уверенность в себе.

И наверное, за излишнюю самоуверенность и был наказан судьбой: на глазах у самого Шефа в палате Доктора замертво рухнул Теофедринчик – астматик, предпочитавший всем лекарствам единственные, всем известные таблетки. Думаю, что любой врач хотя бы раз встречал «образованного» (или просто упертого) больного, который, считая себя умнее всех, пытается навязать медицинскому персоналу свои установки. Да вот, хотя бы вспомнить знаменитого на весь мир компьютерщика, считавшего, что свой рак он вылечит голодной диетой. А когда понял, что все же ошибся и кинулся к врачам на химиотерапию, было поздно: метастазы сделали свое дело. Или всемирно известный химик – нобелевский лауреат, проповедовавший исцеление от того же рака и прочих болезней лошадиными дозами аскорбиновой кислоты, или, проще говоря, витамином С. Ведь сколько людей умерло, поверив в этот «нобелевский» бред! Да и сам он в конце концов умер от рака. А слушал бы врачей, может, по-другому все сложилось бы и у него, и у других глупцов, следовавших его теории. Хотя без глупцов, наверное, многие лишились бы пропитания. Ведь именно на их вере в чудо паразитируют тысячи жуликов, предлагая свои «гениальные» рецепты исцеления за один день, сеанс, процедуру, курс или даже мгновенно. Причем исцеляют от всего: от астмы, рака, диабета, сглаза, порчи… Читатель, может быть, и сам все это видел в газетах, журналах и особенно в интернете. Но тут я опять отвлекся, так что вернемся к Теофедринчику…

В палате Доктора он появился вместе с капельницей, поставленной в приемном отделении. Изможденный вид, одышка, назойливый, ни на минуту не прекращавшийся кашель, хрипы, свисты и одышка – все это свидетельствовало о достаточно серьезной ситуации. Состояние его немного улучшилось лишь после нескольких капельниц, поставленных в первые два дня. После чего Доктор решил с ним детально разобраться, назначив все необходимые обследования и анализы, на которые требовалось три-четыре дня. Получив все результаты, он очень озадачился, почему его новый пациент до сих пор жив. Ибо главные показатели дыхательных тестов у того составляли не более 10-20% от нормальных! А часть из них даже и не определялась из-за неспособности Теофедринчика сделать полный и мощный выдох. Хотя явные астматические симптомы: хрипы, одышка и сильный кашель у него практически исчезли.

После долгого разговора с этим доходягой выяснилось, что последний год тот фактически не принимал никаких лекарств, кроме дешевых таблеток – «Теофедрина» – из ближайшей к его дому аптеки. А баллончики с аэрозолями и прочие достижения фармакологии игнорировал принципиально, будучи убежденным, что «все они гормональные» и даже пытался доказать это Доктору. Что, вообще говоря, неудивительно, ибо и до сих пор многие больные, да и некоторые врачи, вполне безобидные бронхорасширяющие аэрозоли нередко путают с гормональными. Как говорится, «слышали звон, да не знают, где он». Но тут я что-то опять отвлекся…

Читатель может удивиться и даже задаться вопросом: неужели когда-то «Теофедрин» можно было свободно купить в аптеке? Этот, считающийся наркотическим препарат? Да, именно так: ставший ныне «наркотическим», раньше он продавался совершенно свободно и безо всяких рецептов, ибо такого количества наркоманов, как сейчас, в стране не было. Б’ольшая часть населения лекарства употребляла по прямому назначению, а немногочисленные наркоманы, жившие в то время, даже не догадывались, что из этих таблеток и ацетона можно приготовить дешевый и убойный «винт», как сейчас именуют самопальный наркотик…

Тут Доктору стало все понятно: этот действительно «упертый» типчик, облегчая ежедневный кашель и одышку, как он ласково повторял, «теофедринчиком», просто не замечал, что постепенно загибается из-за того, что нижние отделы легких закупориваются мелкими пробками слизи. А нарастающую исподволь дыхательную немощь он компенсировал, лежа на диване большую часть суток, пока не долежался до приступа, приведшего его на больничную койку. Прояснив ситуацию, Доктор терпеливо и долго пытался растолковать Теофедринчику, как он его стал называть, откуда появились все его проблемы, чтобы убедить в необходимости нормального лечения.

– Вначале курс капельниц, а если будет нужно, и гормональные таблетки. После чего можно начать ингаляции, которые очистят дыхательные пути… Тогда, может, появится шанс на нормальное самочувствие и здоровье, – прочитав упрямому астматику целую лекцию, закончил он свою речь, тут же увидев по его лицу, что зря так долго распинался.

– Нет уж, я и теофедринчиком себя поддерживаю неплохо. Вы меня еще недельку покапайте, и я домой пойду. За столько лет я уж сам, как профессор, стал разбираться в лечении.

– Недельку вы, может, еще и протянете, но вот больше… По крайней мере, сильно рискуете, – пытался припугнуть «знатока» Доктор и наставить, как говорят, на путь истинный.

Но все разговоры были бесполезны, хотя Доктор все же надеялся его убедить, подлечить и благополучно выписать из отделения домой. И уж точно не подозревал, как все неожиданно это закончится: через пару дней, зайдя в палату на обход, он застал Шефа, пытавшегося реанимировать этого «профессора», лежащего бездыханным на полу… Да, некстати, решил Доктор вместо обхода больных сходить вначале в процедурный кабинет за новой партией флаконов для соплей. С этими флаконами в руках он так и стоял ошеломленный перед Шефом, пытавшимся делать покойнику дыхание «рот в рот».

– Он ведь только что после капельницы, – это все, что мог с виноватым видом сообщить Доктор.

– Разберемся, – мрачно ответил Шеф, поднимаясь с колен, – вы бы лучше за больными смотрели, а не флакончики по клинике собирали.

Крыть, как говорят, было нечем. И как назло, в последующие месяцы за этой смертью последовала череда других.