Глава 25. Заграница нам поможет

Неприятности, наступавшие одна за другой во время «черной полосы», перестали преследовать Доктора лишь к Новому году. Наступило затишье.

«Душевное спокойствие как новогодний подарок Деда Мороза», – порадовался он наступившей передышке.

И все время не переставал с тревогой ожидать новых проблем. Но, похоже, их больше не предвиделось. Шеф как будто потерял к нему всякий интерес. Тут же, как по команде, притихли и все кафедральные холуи, оставив его в покое и демонстративно игнорируя сам факт его существования. Словно он снова оказался в прошлом, когда его – ординатора первого года – никто в клинике не знал и не замечал. Правда, теперь его это совсем не огорчало, а наоборот, радовало. Ведь после шести месяцев волнений, переживаний и тревог наступило время спокойствия. Которое вскоре закончилось на одной из январских аспирантских суббот.

Когда Шеф объявил, что у него и его однокашников – коллег-аспирантов – заканчивается последний – третий – год обучения. Так что пора всем им вплотную заниматься предстоящей защитой. А раз так, то в оставшиеся шесть месяцев аспирантуры им предоставляется «творческий» отпуск для написания диссертации. Доктор ужасно обрадовался этому известию: еще бы, целых шесть месяцев не видеть постылых физиономий Парторга, Завуча, Стукача и остальных кафедральных холуев, так отравлявших его существование.

«Отключить домашний телефон, выспаться наконец всласть, пока, как говорят, морда не опухнет. Ну, а диссертация фактически уже давно готова – скомпоновать все свои статьи в один том да написать литературный обзор. Дел всего на пару месяцев. В остальное время можно и с Напарником поработать – ведь деньги имеют свойство быстро исчезать. Особенно когда не экономишь…» – начал сроить планы Доктор, услышав эту новость.

Мечты, мечты… Они тут же закончились, когда Шеф объявил, что персонально ему, помимо диссертации, предстоит подготовить по проведенным исследованиям доклад и выступить с ним на международном симпозиуме, который состоится через два месяца в Москве.

– Посмотрим, что скажут представители фармацевтической компании о вашей научной работе. Они и оценят ее. Надеюсь, вы оправдаете доверие, представляя кафедру на таком важном мероприятии.

Доктор понуро кивнул головой, добавив:

– Конечно… Постараюсь…

И мысленно распрощался со своими мечтами отдохнуть и, не напрягаясь, подготовиться к кафедральной апробации диссертации. Но особо не расстроился, хотя недели две предстояло писать текст, еще столько же времени готовить иллюстрации и делать слайды. Да еще, как минимум две субботы потратить на «репетиции» предстоящего выступления перед Шефом. Что он обычно практиковал со всеми, кто готовил доклады к важным мероприятиям. А это мероприятие было особенно важным: всего пару лет назад немецкая компания выбросила на рынок новый отхаркивающий препарат (являющийся, кстати, и по сей день лидером мировых продаж), и работ по изучению его эффективности было не так уж и много. А исследований по применению его у астматиков не было опубликовано вообще ни одного. Так что появился шанс не только оказаться в первых рядах испытателей, но и первым опубликовать свои результаты. Что, конечно же, было бы большим плюсом для предстоящей защиты.

Правда, показалось странным, что это вдруг Шеф отказался от доклада, а выставил вместо себя аспиранта, которого особо не жаловал, хотя сам никогда не упускал возможности покрасоваться на трибуне. Но после недолгих раздумий смекнул, что Шеф, особо не разбираясь в его работе, касавшейся непростых физико-химических исследований, предпочел не рисковать, чтобы не попасть впросак. Ведь ясно, что неудачный доклад «неоперившегося» ученого – аспиранта – вскоре все забудут, особенно если его не публиковать. Зато в случае успеха и публикации имя руководителя будет стоять на первом месте в списке авторов от кафедры, на которой эти исследования проводились. Ну, а лично для него всегда найдется «почетная» третья позиция после Шефа и Доцента. И хотя это огорчало, все равно вырисовывалась неплохая перспектива.

«Заграница нам поможет», – подытожил Доктор свои размышления, вспомнив гражданина О. Бендера.

И начал тут же обдумывать, с чего лучше начать работу над предстоящим докладом…

Симпозиум собрался представительный: на нем присутствовали не только сотрудники фирмы, разработавшие этот препарат, но и ученые, первыми начавшие его испытания в Германии – на родине изобретения. В программе доклад Доктора стоял четвертым в списке. И выступившие до него трое ораторов, похоже, не произвели на фирмачей особого впечатления. В этом не было ничего удивительного: хотя они все, как один, дружно нахваливали очередные «пилюли», ничего нового рассказать о них так и не смогли. За исключением того, как хорошо это «чудодейственное» средство помогает легочникам и улучшает у них откашливание. Ну а самым главным «доказательством» служило то, что вместо восьми таблеток старого лекарства можно было давать всего две таблетки нового. Что, собственно, было ясно и так: дозировка новых таблеток превышала старую как раз в четыре раза…

Все это предприимчивые немцы знали и без них. Так что байки про самочувствие испытуемых, количество истраченных таблеток, так же как и «обоснования» дозировок для легочников всех мастей не поразили никого из присутствовавших. Как и главный тезис о том, что все их клиенты-страдальцы выздоровели именно от этих таблеток, потому что кашлять они стали меньше на сколько-то там процентов…

Откровенно говоря, фирмачей это не очень-то интересовало: главной целью для них, как и у любой другой компании, было «продавить» новое лекарство через Фармкомитет, чтобы как можно быстрее начать продажи. Ибо важнее всего для любой коммерции – это рост закупок, продаж и, в конечном итоге, прибыли. Для этого и нужны им были восторженные отзывы участников, прокладывающих путь к принятию положительного решения Минздравом. Поэтому они одинаково радушно приветствовали каждого докладчика, несмотря на сквозящую через вежливые улыбки откровенную скуку…

Ну, а выступления главного «генерала» от пульмонологии, чья кафедра являлась в те годы базой Фармкомитета, они ждали больше всего. Ведь окончательное заключение по клиническим испытаниям всех новых препаратов давал именно он. Как это было и на предыдущем симпозиуме, доклад к которому по какому-то мистическому совпадению тоже готовил Доктор, когда был еще ординатором. Правда, с подачи Доцента в авторы его так и не записали. Ибо всю сделанную работу она присвоила себе, представив месячный труд Доктора по проведенным испытаниям как свой личный вклад…

После первых трех сообщений объявили небольшой перерыв на кофе, так что Доктор смог еще раз все спокойно проверить и мысленно «проговорить» свою речь. В результате остался вполне доволен и своим докладом, и тем, что внутренняя дрожь и сердцебиение (по-видимому, от избытка адреналина), продолжавшиеся больше часа, в конце концов прекратились. Окончательно успокоившись, он, как говорят, пришел в себя и без признаков волнения, а наоборот, с предвкушением чего-то хорошего в будущем бодро взошел на трибуну. К тому времени народу в зале прибавилось: не только фирмачи, но и все русские сотрудники их представительства в Москве прибыли к заключительной «генеральской» речи. И были явно разочарованы, увидев вместо своего благодетеля неизвестную никому личность, к тому же стоящую в списке авторов на третьем месте.

Но Доктора особенно не смутил ни разочарованный вид сидевших в первом ряду слушателей, ни недоумение на их лицах. Ведь они и не догадывались, что перед ними будет выступать не обычный врач, а инженер-химик, разложивший всю «сопливую» проблему, как говорят, «по полочкам». Который к тому же переработал почти ведро этих самых соплей в лаборатории, а не просто разглядывал их через мутное стекло склянок, в которые их сплевывают. Да и доклад свой он не читал, как остальные, скорчившись на трибуне и вглядываясь в каждую строчку, а просто и понятно рассказал о своих исследованиях, позволивших выяснить механизмы действия нового препарата. Проиллюстрировав свой отчет редкими в те времена цветными слайдами, он поинтересовался, есть ли у кого вопросы. И удовлетворенно улыбнулся тишине и ошеломленным слушателям, сидевшим как школьники, которые наконец все поняли в сложной теореме. Доктор был очень доволен и собой, и произведенным на иностранцев впечатлением.

И на то, что «заграница нам поможет», он надеялся не зря. Ведь и вправду говорится: все, что ни делается – все к лучшему. Хотя он и потратил больше месяца на подготовку доклада, это здорово ему пригодилось. Во-первых, как новая публикация, а во-вторых – как отдельная глава в диссертацию, которую он быстренько подготовил к кафедральной предзащите. Да и Шеф был доволен: впервые за все годы представители фирмы позвонили ему, расхвалив и доклад, и самого докладчика. К тому же настоятельно просили прислать печатный экземпляр, когда тот будет опубликован в уже запланированном сборнике.

Да и Доктору было приятно, что Минздрав, организовавший это мероприятие, напечатает, наконец, доклад, где в числе авторов будет и его фамилия. А когда на фуршете для участников, организованном фирмой, один из иностранцев предложил опубликовать его работу в престижном медицинском журнале, стало приятно вдвойне. Особенно когда выяснилось, что тот является немецким куратором московского представительства фирмы…

Правда, от этого предложения пришлось сразу же деликатно отказаться. Ведь в те времена для того, чтобы напечатать статью даже в отечественном журнале, следовало в обязательном порядке пройти бюрократическую экспертизу на отсутствие в ней государственных или коммерческих (патентных) секретов. Для этого нужно было заполнять специальные бланки, подписывать их на кафедре и в патентном отделе института, а затем утверждать у проректора по науке. И хотя это было хлопотно, особо много времени не занимало. Но если речь шла о публикации за рубежом, проволочек и излишней мороки было не избежать. Поэтому и пришлось долго объяснять фирмачу, что любая статья «на экспорт» к тому же должна пройти экспертизу на благонадежность в институте, Минздраве и Главлите. А на это может понадобиться не один месяц. И в ответ на его изумленный вопрос: «А что такое Главлит?», чтобы особо не грузить немца объяснениями, ответил:

– Что-то типа КГБ…

После упоминания этой конторы вопрос был немедленно закрыт. Конечно, Доктор с удовольствием принял бы такое заманчивое предложение, преодолев все бюрократические инстанции. Только вот без участия Шефа сделать это было невозможно. А стоять в списке авторов третьим в работе, заслуга которой принадлежала лишь ему одному, он не собирался. И как показали дальнейшие события, оказался совершенно прав…

К счастью, Шеф об этом и не узнал, потому что приемы и фуршеты с алкоголем, как и вообще любые застолья, с некоторых пор не одобрял. Ведь застрельщик той самой перестройки – будущий Президент СССР – объявил непримиримую войну пьянству и алкоголизму. Так что Шефу, горячо одобрявшему все решения партии и правительства, пришлось даже стать членом Общества Трезвости, в спешке созданном такими же приспособленцами, как и он сам. Но, как оказалось впоследствии, все эти «малопьющие» недоумки – борцы за народное здоровье – истребили напрочь б;льшую часть виноградников и позакрывали почти все винно-водочные заводы. Что, в конечном итоге, привело к росту самогоноварения и дефициту сахара в стране. Такому, что несколькими годами позже пришлось распределять его среди жителей Москвы по карточкам. Как, впрочем, и водку. Ну, а в провинции этот дефицит вообще исчез с магазинных полок. Видно, не даром говорят: «заставь дурака Богу молиться, так он себе весь лоб разобьет!» Ну тут я что-то опять отвлекся, так что вернемся к нашему герою, которому в недалеком будущем предстояло самое важное событие – защита кандидатской диссертации…